Версия для печати

Главная / Деятельность ГКАУ «ГАСК» / Публикации / ХХ век: с молитвой о гонителях

ХХ век: с молитвой о гонителях

Выставка «Церковь Христова на Северном Кавказе»

ХХ век: с молитвой о гонителях

 

На проходившей в выставочном зале Государственного архива Ставропольского края с 26 сентября до конца декабря 2016 года историко-документальной выставке «Церковь Христова на Северном Кавказе» были представлены сотни уникальных документов, отражающих вехи истории Русской Православной Церкви с начала XVII века до наших дней. Мы продолжаем экскурсию по уникальной выставке, о которой уже шла речь в ноябрьском номере «Ставропольского благовеста».

В связи с приближением 100-летия со дня Октябрьской революции 1917 года представляется важным особо выделить этот период времени в жизни нашей страны, чтобы понять, почему произошли те страшные события, и не допустить повторения сильнейших потрясений, оказавших влияние на весь мир. Тогда, на заре ХХ века, рушились империи, изменялись границы государств, судьбы народов попадали под жернова страшного дьявольского Молоха.

 

А в выставочном зале Государственного архива Ставропольского края царит тишина. Не слышно выстрелов и криков раненых, шума ветра в разрушенных храмах и плача голодных детей. Но скупые документы той поры – фотографии, письма, отчеты и директивы – вопиют в наших сердцах громче и больнее, чем все печальные звуки мира. Экскурсию по выставке проводит священник Евгений Шишкин, преподаватель Ставропольской духовной семинарии и один из организаторов экспозиции.

 

Отче наш, прости нас!

– Вот фотография из Государственного архива Ставропольского края: на Николаевском (ныне имени Карла Маркса) проспекте губернского Ставрополя волнуется людское море – демонстрация революционно настроенных солдат Ставропольского гарнизона. 1917 год, – рассказывает отец Евгений. – А в это время другие солдаты, подверженные агитации большевиков, позорно оставляют окопы, отдавая врагу завоеванные позиции. Предавая победу. Вот документы периода Гражданской войны, когда страна была разделена на «белых» и «красных». Брат на брата, сын на отца. Потеряна связь с Патриархом, и святитель Тихон благословляет отрезанным линией фронта епархиям переходить на самоуправление. На Церковном Соборе в Ставрополе создается Временное Высшее Церковное Управление на Юго-Востоке России. Это благословение Святейшего впоследствии стало основанием для церковной самоорганизации эмигрировавших через Крым и Константинополь представителей старой России. Можно сказать, что Андреевский храм города Ставрополя, где в мае 1919 года проходил Поместный Собор, стал колыбелью Русской Православной Церкви Заграницей. Воззвания этого Собора проникнуты ощущением трагизма происходящего и призывом к духовному подвигу. Они распространялись на территориях, контролируемых белыми. Рядом с ними – воззвание Патриарха Тихона, написанное спустя всего два месяца по другую линию фронта. В нем также говорится о начавшихся гонениях, и противопоставляется им не ответное зло, а любовь: «Чада мои! Пусть слабостью кажется иным эта Святая незлобивость Церкви, эти призывы наши к терпеливому перенесению антихристианской вражды и злобы, это противопоставление испытаниям и обычной человеческой привязанности к благам земным и удобствам мирской жизни христианских идеалов… но Мы умоляем вас… не сходить с пути крестного, ниспосланного Нам Богом, на путь восхищения мирской силы или мщения…». Церковь взойдет за Христом на Голгофу, «и врата ада не одолеют ее» (Мф. 16, 19).

После окончания Гражданской войны и установления в крае советской власти закрывается Ставропольская духовная семинария. 18 марта 1920 года на ее базе создают учительскую семинарию, а спустя еще десять лет – агропедагогический институт. Повсеместно претворяются в жизнь первые ленинские декреты, например «Об отделении Церкви от государства».

На выставке можно увидеть декрет «Об изъятии церковных ценностей» 1922 года, фотографии из Российского государственного архива кинофотодокументов, телеграмму Ставропольской губернской комиссии по изъятию церковных ценностей, в которой говорится о том, что у наших храмов изъято более 600 кг серебра. Именно в те годы была снята риза с хранящейся в Успенском храме города Ставрополя Иверской иконы Божией Матери – серебряная, с жемчугом. Только в 1955 году сестры закрытого к тому времени Иоанно-Мариинского монастыря сделали для образа бисерную ризу – трогательное и уже неотделимое от этой иконы приношение, которое сохранилось до наших дней. А вот последняя (сделанная в 1924 году) фотография Скорбященского храма города Пятигорска, в реконструкции которого когда-то принимал участие святитель Игнатий Брянчанинов. Спустя два года этот храм закрыли. Еще одно уникальное фото из Государственного архива Ставропольского края: казалось бы, просто экскурсия по Пятигорску (1935 год). Какое отношение она имеет к истории Церкви? Через год Спасского собора, запечатленного здесь, уже не будет. На Ставрополье к 1938 году останется всего три действующих храма, еще 11 православных общин будут молиться в приспособленных для богослужений обычных домах.

При этом большинство жителей страны оставались верующими – в ходе переписи населения 1937 года 55% граждан СССР не побоялись указать это в соответствующей графе. Конечно, реальная картина была еще более впечатляющей, и безбожники всеми силами и средствами пытались оторвать народ от Церкви. На представленных фотографиях – кощунственный карнавал, крестьянин с газетой «Безбожник» и рабочий, снимающий со стен своего дома иконы. Все эти кадры, неприкрыто постановочные, переданы нам Российским государственным архивом кинофотодокументов. Пропаганда шла повсеместно. У нас в крае, как и по всей стране, открывались различные антирелигиозные курсы. Вот обращение, приглашающее на заочное обучение на таких курсах, заявление, анкета. Под фотографией из Ставропольского государственного историко-культурного и природно-ландшафтного музея-заповедника им. Г.Н. Прозрителева и Г.К. Праве подписано: «Участники антирелигиозного семинара в городе Георгиевске». Вот фотография делегатов Орджоникидзевского края (так назывался тогда Ставропольский край) в Москве на съезде воинствующих безбожников. Союз воинствующих безбожников стал крупнейшей в Советском Союзе антирелигиозной организацией, количество членов которой к 1940 году насчитывало порядка 6 миллионов человек. Результат: иконы из музея Свято-Никольского собора города Кисловодска, лишенные своих риз и окладов… Кадры кинохроник, где горят костры из икон… Уничтожение колоколов, металл которых пошел на мелкую разменную монету... Письмо за подписью Председателя Правительства СССР Рыкова с его собственноручной пометкой: «Не предавать этому политического значения и излишней огласки». Втихомолку…

Но главным ударом по общинам, которые верующие отстаивали до последнего, были репрессии против священнослужителей. Как только священник подвергался аресту, община становилась беззащитной перед лицом власти предержащей. Вот оригиналы документов из личного архива Людмилы Васильевны Богословской о лишении в 1924 году избирательных прав ее родственника – священника Димитрия Ковалева. Казалось бы, зачем батюшке избирательные права? Выбирать советских депутатов он будет, что ли? На самом деле за «лишением» стояло очень многое: семья священника теряла абсолютно все социальные гарантии, дети не имели права на получение высшего образования и зачастую исключались из школы, никаких пенсий и социальных пособий, а с 1928 года – никаких хлебных и иных продуктовых карточек. Поскольку налог, который должен был выплачивать священник, составлял 70%, а доход его вычислялся по особой схеме, не привязанной к объему реальных пожертвований прихожан, у батюшки могли изъять даже жилье – в Ставрополе были подобные случаи. В 1937 году отца Димитрия расстреляли. Его имя внесено в «Книгу памяти жертв политических репрессий Ставропольского края».

Вот «вещественное доказательство» из следственного дела расстрелянного в том же году священника Анатолия Стахиева, предоставленное Музеем святости, исповедничества и подвижничества на Урале в ХХ веке города Екатеринбурга, – это несколько листочков бумаги с «молитвой о гонителях» и собственноручно батюшкой мелко-мелко написанным на них «акафистом об умерших», где есть такие слова: «Отче наш, сжалься над уязвленными гибельным неверием. Отче наш, не познавший Тя на земли да возлюбит Тя на небеси. Отче наш, прости скончавшихся без покаяния. Отче наш, спаси погубивших себя в помрачении ума. Отче наш, да угаснет пламень нечестия их в море благости Твоея». Вот в чем смысл христианского мученичества и в первые века истории Церкви, и спустя два тысячелетия – в торжестве любви над смертью! Поистине взявшие в то страшное время крест свой пастыри и верные чада Русской Православной Церкви шли за Христом, Который молился на Голгофе: «Отче! прости им, ибо не знают, что делают» (Лк. 23, 34).

Не менее уникален документ из Ставропольского краеведческого музея – письмо на бересте, написанное настоятелем Варваринского храма города Ставрополя священником Иоанникием Петровым сыну Глебу в январе 1941 года из сибирской ссылки. Рядом – портрет батюшки периода ссылки и фотография его семьи, сделанная в далеком 1926 году.

 

Конец бульдозерно-динамитного атеизма

– Конечно, пружина духовной жизни нашего региона была сжата до предела, – продолжает экскурсию отец Евгений. – Верующие-то никуда не делись! И за три дня до начала войны, 19 июня 1941 года, в ЦК КПСС была подана эта докладная записка инспектора Астраханцева о результатах проверки антирелигиозной работы в Ставропольском крае. Он пишет, что не удалось закрыть храмы в Ессентуках и Черкесске – верующие их отстояли. И как только представители советской власти во главе с Михаилом Сусловым с началом боевых действий спешно эвакуировались в Кизляр, прихожане бросились открывать опустевшие храмы и приводить их в порядок. Они находили священников, вынужденных работать к тому времени на светских должностях, как, например, протоиерей Павел Панин, или находящихся на покое – на иждивении у детей, и просили их возобновить богослужения.

Конечно, ситуация в непродолжительный оккупационный период, драматичнейший для нашего региона, была сложная. Но в ходе битвы за Кавказ одержана еще одна победа – в битве людей за свою веру. Оккупационные органы политического контроля рапортовали в Берлин о том, что на Кавказе повсеместно «самопроизвольно» открываются церкви. С другой стороны, из эвакуации Суслов писал в Москву докладные «со слов разведчиков» о насаждении фашистами «мракобесия» – будто бы при их содействии во всех клубах городов и районов открыты храмы (и подавал это как оболванивание немцами людей через превращение очагов культуры в очаги «опиума для народа»).

Но, несмотря на утверждения некоторых уважаемых краеведов, деятельность оккупационного режима не была благоприятной для Церкви. Гитлер запрещал допускать создание сколько-нибудь значимых церковных объединений на оккупированных территориях. Хотя ставропольские священники уже 20 октября 1942 года собрались, чтобы создать Временное Церковное Управление и открыть храмы, немцы, исполняя приказ фюрера, препятствовали любым контактам духовенства и верующих с православными епископами. Что это значит, понятно любому человеку, более или менее знакомому с церковной жизнью, – ни преподать антиминс, ни рукоположить духовенство, ни освятить храм.

Вот докладная записка из Государственного архива Российской Федерации, к которой прилагаются 13 актов о разрушенных, оскверненных, превращенных в конюшни во время немецкой оккупации храмах Ставропольского края. Один из актов посвящен единственному действовавшему тогда в краевом центре Успенскому храму.

В Андреевском соборе, ставшем хранилищем Государственного архива Ставропольского края, во время войны стояли четырехметровые деревянные стеллажи с узкими проходами между ними. Часть документов находилась на них, часть сырела в подвале, где близко подступали грунтовые воды. Румыны, воевавшие на стороне Гитлера, выбросили эти документы из храма и собирались их сжечь. Спас бумаги отец Николай Польский, который потом был похоронен на территории Андреевского собора. Местом дальнейшего хранения этих документов после освобождения Ставрополья стали помещения бывшего антирелигиозного музея. Церковная утварь из него была передана в храм для возобновления богослужений. До сих пор в Андреевском соборе находится дарохранительница, подаренная митрополитом Кавказским и Ставропольским Агафодором в конце XIX века, многие уцелевшие иконы. А сохраненные документы в настоящее время находятся в Государственном архиве Ставропольского края.

Еще один важный момент церковной жизни отображен на выставке. 27 февраля 1945 года в Андреевском соборе города Ставрополя состоялось воссоединение обновленческой Церкви с Церковью Патриаршей, и есть документ, сообщающий об этом событии. Настоятель собора отец Николай Польский еще в начале войны призывал прекратить обновленческий раскол, инициированный советской властью в 1920-е годы. Во время войны власти стало понятно, что обновленцы не пользуются авторитетом у народа. Сталину в октябре 1943 года рапортовали, что в Благодарненском, Преградненском и Отрадненском районах Ставропольского края намечается отход верующих от обновленчества – люди выгоняют раскольников и просят прислать им священников, признающих новоизбранного Патриарха Сергия (Страгородского).

Первым решением Святейшего Патриарха Сергия в 1943 году стало назначение на Ставропольскую кафедру архиепископа Антония (Романовского). Первым! В воскресенье состоялась интронизация Главы Русской Православной Церкви, а в понедельник – заседание Священного Синода. Газеты пестрели заметками о вновь открывающихся храмах. На выставке представлены некоторые из них. И копии благодарственных писем заведующих городскими отделами гособеспечения и бытового устройства семей военнослужащих Ставрополя и Черкесска владыке Антонию за помощь детям-сиротам. Авторам этих писем потом пришлось отвечать перед крайкомом партии за «политическую недальновидность».

В 1946 году Владыка открыл при Крестовоздвиженском храме города Ставрополя духовную семинарию. Об этом рассказывает статья из Журнала Московской Патриархии, опубликованная ровно 70 лет назад. Первый ректор семинарии, анкета одного из преподавателей, иеромонаха Симеона (Плотникова). И – документы, связанные с закрытием Духовной школы в 1960 году.

 

Ледяная «оттепель»

– Просуществовав всего 14 лет, Ставропольская духовная школа успела подготовить более 100 выпускников, впитавших ту, еще дореволюционную, преемственность от преподавателей – выпускников всех четырех Императорских духовных академий – Санкт-Петербургской, Московской, Киевской и Казанской, – продолжает свой рассказ отец Евгений. – Вот решение Учебного комитета о закрытии семинарии, виньетка последнего выпуска и фотография участников последнего педагогического совета Духовной школы с представителями из Москвы, направленными для приема-передачи епархии семинарских зданий. После закрытия семинарии ее инспектор профессор Дмитрий Петрович Огицкий возглавил аспирантуру отдела внешних церковных связей Московского Патриархата (высший образовательный орган Русской Православной Церкви того времени, который готовил священнослужителей для международной деятельности). При Хрущеве из духовных школ остались только Московская и Ленинградская духовные академии и единственная Духовная семинария – в Одессе.

Закрывались в 1960-1970-е годы и храмы. Крестовоздвиженский, при котором находилась семинария, планировали закрыть вместе с ней, но владыка Антоний просил дать ему спокойно умереть и тем оттянул закрытие храма до 1963 года. Здания семинарии в очередной раз были переданы педагогическому институту. Вот срочная телеграмма из архива Московской Патриархии, которая была направлена прихожанами в ответ на действия властей: «Святейший Патриарх Алексий, мы, православные христиане города Ставрополя-на-Кавказе, со слезами умоляем Вас: помогите нам! В городе Ставрополе закрывают архиерейскую церковь. Вторые сутки полная церковь народа! Дежурят день и ночь. Посоветуйте – имеем право отстоять церковь? Обращаемся к Вам с большой надеждой. Сообщите по адресу: город Ставрополь… Ответ оплачен». Но остановить этот процесс были не в силах ни верующие, ни сам Патриарх. Вот подобная жалоба прихожан Михаило-Архангельского храма села Покойного в Священный Синод в 1970-е годы. К ней прилагалась фотография – подписавшиеся прихожане, наши бабульки – «белые платочки»: дескать, смотрите, какой красивый храм и сколько нас, прихожан! Как можно его закрывать?

1966 год. На снимке – разрушение Пантелеимоновского собора города Кисловодска, где в свое время пел Шаляпин, крестили Солженицына. Вот дореволюционная фотография этого храма из личного архива Николая Анатольевича Охонько, директора Ставропольского краеведческого музея. Другие меры антирелигиозной борьбы – например, представленные на выставке отчеты о ходе работ по прекращению паломничеств и закрытию святых мест. Обратите внимание, здесь упоминается известный всем святой источник близ села Татарка, где теперь воссоздан мужской монастырь: «По нашей рекомендации горком партии и горсовет Ставрополя провели в селе Татарка следующую работу: источник заключили в трубы, отвели его за 2 километра в село Татарка, где вода подается на молочно-товарную ферму…» (4 мая 1959 г.). А вот – первоначальный вид святого источника преподобного Серафима Саровского в Ставрополе.

 

Стояние в вере

– Конечно, не все было настолько горестно, – подытоживает беседу батюшка. – Так, в станице Галюгаевской (сейчас это крайний южный пункт Ставропольского края на границе с Чечней) шесть лет община находилась фактически вне закона. Но в 1953 году, сразу после смерти Сталина, верующие добились регистрации прихода. В докладной записке уполномоченного по делам религий указывается, что у всех членов местной партийной организации дома хранятся иконы, их жены открыто посещают церковь, комсомольцы венчаются в церкви и крестят детей (включая секретаря станичной организации и заведующую сельской библиотекой), хоровой кружок в сельском клубе ведет регент церковного хора Семенова (скоро будут выступать на районе). Вечер, организованный в клубе, чтобы отвлечь молодежь от Пасхального богослужения, собрал всего 100 человек (из коммунистов были только секретарь партийной организации и председатель сельсовета), а в храме на богослужении было 2 тысячи человек. И это – при населении станицы в 2,5 тысячи! Вот такой была внутренняя жизнь и борьба Церкви, загнанной буквально в катакомбы. С любовью смотрим мы на иконочку Божией Матери, написанную на куске керамической трубы. Рядом – требный священнический крест, выпиленный из обычной доски (на выставку их передали из музея Свято-Никольского собора города Кисловодска). Написанная на листочке молитва (псалом 90-й) солдата Великой Отечественной войны, с которой он дошел до Берлина, сейчас хранится в музее церковной истории и искусства Ставропольской духовной семинарии. Вот чем жил народ!

Показана на выставке и внешняя жизнь Церкви. В 1954 году Ставрополь посетил будущий Патриарх всея Грузии Ефрем (Сидамонидзе), ученик митрополита Антония (Романовского). Он надписал фотографию: «В честь и память посещения родного детища – Ставропольской Духовной семинарии, этой драгоценной, в наши дни редкой и доброй жемчужины Ставропольской и соседних епархий». Вот другая фотография: Патриарх Александрийский и всея Африки Николай VI в Андреевском соборе города Ставрополя с архиепископом Антонием (Завгородним). Слева от Патриарха Николая стоит архимандрит Феодор – нынешний Александрийский Патриарх. На другом снимке изображен Патриарх Антиохийский и всего Востока Игнатий (Глава Православной Церкви Сирии) на праздновании 1000-летия Крещения Руси в Ставрополе. Владыка Антоний вел очень широкую международную деятельность, побывал во многих странах мира. В годы его служения к нам приезжали и представители ФРГ, и гости из США, и Глава Японской Православной Церкви, и многие другие религиозные деятели.

Архиепископ Антоний – из последнего выпуска Ставропольской духовной школы (вот на снимке выпускников он, Александр Завгородний), и возродить семинарию стало делом всей его жизни. В 1989 году с Божией помощью это случилось.

Интересна фотография крестного хода, первого в Ставрополе за 70 лет, с мощами святителя Феофилакта (Губина). Когда в 1991 году на Крепостной горе краевого центра проводились раскопки, было обнаружено местоположение его гробницы в крипте Казанского собора. Гробница была разграблена после разрушения собора в 1930-е годы. Обнаруженные останки собрали в ковчежец и перенесли в Андреевский собор, где они хранятся и поныне.

1994 год – прибытие в Ставрополь Святейшего Патриарха Алексия II, который привез частицу мощей святителя Игнатия Брянчанинова. Принесение из других стран святынь: Пояса Пресвятой Богородицы, десницы святого Иоанна Предтечи, частиц мощей святого великомученика Георгия Победоносца, святого князя Владимира в год 1000-летия со дня его кончины. Святой Крест, освященный на Гробе Господнем в Иерусалиме, с которым недавно, 6 сентября 2016 года, шли верующие крестным ходом по улицам Ставрополя из Крестовоздвиженского храма в воссозданный Казанский кафедральный собор. Вот фотография: Патриарх Кирилл освящает Казанский собор и рукополагает епископа Георгиевского и Прасковейского Гедеона. В экспозиции есть много других документов, показывающих процесс возрождения духовно-просветительской и научной деятельности Церкви.

_________________________

Документы и фотографии потрясают своей лаконичностью и правдивостью. И главный вывод, который делаешь после экскурсии, проведенной отцом Евгением: в нынешней сложной обстановке всем нам нужно быть бдительными. Только вместе, с любовью к родной земле и верой в Господа, с молитвой и памятью о прошлом мы выстоим в любых испытаниях и пойдем вперед. История не имеет сослагательного наклонения, но ее уроки забывать нельзя. Такие мысли рождаются от увиденного на выставке «Церковь Христова на Северном Кавказе». Так и хочется сказать ее организаторам и воплотителям: «благословен Грядущий во имя Господне!» (Мф. 21, 9).

 

Елена АНОХИНА.

Газета «Ставропольский благовест» №1(239) Январь 2017 года