Размер шрифта:
Цвет:
Изображения:
Кернинг:
Интервал:
На главную Контактная информация Поиск по сайту Карта сайта
Версия для слабовидящих

 

Приём граждан:

+7 (8652) 35-52-54

 

Приёмная директора:

+7 (8652) 35-52-51

 

Эмблема Государственного архива Ставропольского края

 

 

  

  

 

 

Архивный калейдоскоп 

 

 

 

Версия для печати

Громова Е.Б. «Для общей пользы». Крестьянская реформа на Ставрополье // «Ставропольская Правда». - № 56-57 - 11.03.2011 г. С.3.

 

4 марта (19 февраля) 1861 года вышел Манифест Александра II « О всемилостивейшем даровании крепостным людям прав состояния свободных сельских обывателей» и «Положения о крестьянах, вышедших из крепостной зависимости». Надо сказать, что дата эта была выбрана императором не случайно. Именно в этот день в 1855 году он вступил на престол, и таким образом хотел связать свой приход к власти с великими для России преобразованиями. Как бы там ни было, Александр II вошел в историю как царь-освободитель.

В Ставропольской губернии исторически сложилось так, что основным сельским населением были государственные крестьяне. Они платили подушные подати и несли различные повинности (строительство дорог, содержание полиции и прочее). Крепостничество не получило широкого распространения, но все же имело место. В большинстве - это крепостные крестьяне, приведенные помещиками из российских вотчин на ставропольские земли, отданные им для заселения. Помещичьи имения, такие как Скаржинка, Бургон-Маджары, Кононовка, Маслов-Кут и другие - были в основном, небольшими. Наиболее крупным было поместье Воронцова в слободе Александровской Пятигорского уезда, насчитывающее около двух с половиной тысяч душ мужского пола. Всего в губернии было 49 помещичьих владений с общим числом более 30 тысяч крепостных обоего пола.

Крепостные крестьяне, видя, что их положение отличается от окружающего строя жизни, к тому же часто притесняемые хозяевами, выступали против помещичьего засилья. Подтверждением этому – архивные документы – немые свидетели прошлого.

В 1842 году вспыхнули волнения в имении помещиков Жуковых. Причина изначально коренилась в том, что по решению Кавказского областного суда был произведен выдел 33 крестьян деревни Жуковки Ставропольского уезда во владение отставного полковника Василия и штабс-ротмистра Дмитрия Жуковых. Крестьяне отказались повиноваться новым хозяевам, не выходили на помещичьи работы, не платили подати. Реагируя на жалобу помещиков, власти были вынуждены направить в Жуковку воинскую команду. Приехавший земский исправник, не добившись усмирения крестьян уговорами, наказал их розгами (от 25 до 50 ударов). Несмотря на это, как доносил Ставропольский губернатор генерал-майор Сотников в Министерство внутренних дел, «ни один из наказанных не пришел в раскаяние и должное повиновение своим помещикам и заявил, что Василия и Дмитрия Жуковых за своих законных владельцев признавать и почитать никогда не будут сколько и какому бы их не подвергали наказанию». Чтобы усмирить крестьян воинская команда находилась в селении три месяца. И еще долго шло разбирательство по этому делу.

Розгами были высечены в 1846 году крепостные помещицы Гриельской деревни Демьяновки Ставропольского уезда. Крестьяне были приобретены ее мужем коллежским асессором Гриельским в имении генерал-майора Римского-Корсакова из Орловской губернии. Волнения произошли в связи с тем, что крестьяне из-за суровой зимы нигде в окрестных местах не могли найти работу, чтобы прокормить свои семьи. Они стали просить у помещицы взаимообразно снабдить их хлебом, но им было отказано. Гриельский потребовал, чтобы крепостные шли на заработки, назвав их бунтовщиками, и обратился к местным властям с просьбой усмирить непокорных. Была вызвана воинская команда. Разобравшись в деле, предводитель дворянства в докладе кавказскому гражданскому губернатору сообщал, что вынужден был внушить Гриельскому «быть, если только он может, более снисходительным в обращении и внимательнее к нуждам крестьян жены своей, просил его не утруждать начальство преувеличенными своими жалобами на мнимое бунтовство и неповиновение, а стараться удерживать и не допускать крестьян до сего более кроткими мерами, что крайне необходимо для общей их пользы».

Но, как известно, у сильного всегда бессильный виноват. В дальнейшем из-за жестокого обращения помещиков (запрещали в страду ходить в церковь, заставляли работать малолетних) крестьяне обратились с жалобой к наместнику Кавказа князю М.С. Воронцову. Дело направили в Кавказский областной суд, который рассматривал его в течение шести месяцев. Было вынесено решение о взыскании с крестьян податей, что делалось с помощью казачьей команды.

Наиболее драматические события произошли в январе 1853 года – взбунтовались крестьяне села Маслов-Кут Георгиеского уезда, принадлежащие помещику Калантарову. Интересна история села. В 1783 году земля в урочище Маслов-Кут - 30 тысяч десятин -.была отдана князю Потемкину. После его смерти она досталась по наследству генерал-майору Высоцкому и была продана камер-юнкеру Зотову. До того времени поселившиеся там крестьяне считались свободными людьми. Благодаря связям, Зотов добился того, что крестьяне, как и земля, стали принадлежать ему. Так началась неволя маслокутцев, которые продолжали считать себя вольными.

Ситуация обострилась, когда до крестьян дошел слух, что землю наследников умершего Зотова покупает помещик Калантаров. Они послали государю прошение о передаче их в казну и предлагали выплатить 400000 рублей (за такую сумму покупал имение Калантаров) за несколько лет. К сожалению, это предложение, разрешившее бы многолетнюю распрю, не встретило сочувствия у правительства. Калантаров вступил во владение. Крестьяне начали упорную борьбу за волю, которая длилась многие годы.

С приходом Калантарова положение крестьян ухудшилось. Жалобы они подавали всюду, начиная от местных властей и кончая государем, и нигде не могли найти поддержки. Власти принимали разные меры, из которых главными были воинские команды и ссылка в Сибирь. В 1833 году крестьянам, казалось, улыбнулась удача – главноначальствующий на Кавказе и в Грузии генерал А.А. Вельяминов распорядился взять Маслов-Кут в опеку, так как помещик Варлаам Калантаров был признан виновным в злоупотреблениях властью над крестьянами.

Вздохнули маслокутцы, но не надолго. Оказалось, что сменилось только управление, а притеснения и обиды остались те же, житья не было и от опекунов. Снова начались «хождения по мукам». Можно удивляться непоколебимой энергии крестьян и вере в то, что царь дарует им свободу, не даст их в обиду, только прошения их до него не доходят. Надо отметить, что вера в «доброго царя» была характерна для всех крестьянских выступлений.

К каким только ухищрениям маслокутцы не прибегали, чтобы уйти из - под надзора и отправить прошение государю. Известен такой случай. На берегу реки Кумы нашли повозку без задних колес и лошадь, принадлежащие крестьянам Васильченко и Шульеву. Решили, что они утонули. Но вскоре стало известно, что мнимые утопленники добрались до Питера.

Чаша терпения крестьян переполнилась до краев. Достаточно было незначительного обстоятельства, чтобы потерять самообладание. И это обстоятельство возникло. В 1853 году произошли поистине кровавые события. Зима в этом году выдалась очень теплая. На Куме не было льда, и барские ледники оставались ненабитыми. В декабре ударили морозы, лед встал. А накануне Рождества Христова началась оттепель и лед тронулся. По требованию приказчика, стоя в воде, бабы решетами стали ловить ледяные глыбы и выбрасывать их на берег. Как раз в это время народ выходил из церкви. Этот инцидент и явился последней каплей - разразилась буря. С дубинами в руках мужики с семьями вышли на площадь и установили «круг». Собралось около 2,5 тысяч человек. Мятежники выбрали атамана и приняли присягу: «погибнуть всем, но помещику проклятому, который нас угнетает, не повиноваться».

Опасение, что волнения охватят и другие села, заставили местные власти принять серьезные меры. Были вызваны войска – свыше 800 солдат и казаков с артиллерией. В село прибыл ставропольский губернатор генерал А.А. Волоцкой в сопровождении адъютанта, командовавшего войсками майора Зедергольма, советника Губернского правления Крюкова, штабс-капитана корпуса жандармов Лизогуба. Толпа встретила губернатора с надеждой. Началось увещевание… Тогда с криками протеста взметнулись тысячи дубин, кистеней и вил. Но таким оружием долго не навоюешь. А.А. Волоцкой приказал стрелять, надеясь, что толпа рассеется, но она даже не зашевелилась. В донесении губернатора говорилось: «… 14 картечными выстрелами было убито 86 мужчин, 35 женщин, ранено 149 человек». Бунтовщики были разогнаны. Судебное разбирательство длилось до 6 мая 1855 года. Был объявлен вердикт: крестьян Шелеста и Богданова, как главных виновников, подвергнуть наказанию шпицрутенами через 500 человек 8 раз и ссылке на каторжные работы в рудниках на 14 лет, третьего зачинщика Петра Зайцева, дважды бежавшего из-под стражи – такому же телесному наказанию и ссылке на 18 лет. К телесным наказаниям и отправке в арестные роты и Восточную Сибирь на поселение были приговорены еще 53 маслокутца. Правда, Всемилостивейшим Манифестом от 27 марта 1856 года крестьяне от телесного наказания были освобождены. Попал в Сибирь и участник восстания в селении Маслов-Кут предок В.Г. Остапенко, бывшего сотрудника краеведческого музея, автора книги «Созвездие – славных».

Уже после Манифеста 1861 года, по поручению Александра II, наместник на Кавказе князь А.И. Барятинский выкупил крестьян у Калантаровых. Хозяева запросили за каждого мужика по 300, за женщину – 150, за детей – по 6 рублей. Крестьяне были обязаны покинуть свое село.

Были на Ставрополье и свои «салтычихи». Вопиющий случай произошел в Кавказской области в 1820 году. Жена штабс-капитана Пашевкина кучерским кнутом забила до смерти свою 17-летнюю дворовую девку Анну, которую ей вернули из бегов. Штабс-капитан начал всячески выгораживать жену, строча в различные инстанции прошения, и дело затянулось на год. Благо о нем каким-то образом узнал главноуправляющий на Кавказе генерал А.П. Ермолов. Просмотрев документы, он нашел, что Кавказское губернское правление необоснованно вмешивается в судебное производство, в то время как налицо «все доказательства, уличающие Пашевкину в убийстве». Убийца была взята под стражу, а штабс-капитан лишен дворянского достоинства и разжалован в рядовые.

Сохранилось дело об умершей дворовой крестьянке Аксинье Кузьминой от побоев помещицы Т.В. Аксеновой. Можно привести и другие примеры.

Назревшей крестьянской реформе в Ставропольской губернии, как и везде в крепостной России, предшествовала подготовительная работа. Повсеместно создавались губернские комитеты, которые именовались «комитетами по улучшению быта помещичьих крестьян». На Ставрополье такой комитет был образован 29 мая 1858 года постановлением Дворянского депутатского собрания. Задачей комитета было составление проекта Положения об устройстве крестьян Ставропольской губернии. Во время его подготовки среди дворянства возникали споры. Поскольку губерния была богата землями, то часть помещиков старалась сохранить не столько земли, сколько бесплатные рабочие руки. Из-за разногласий процесс составления проекта затянулся на год. По этому документу земля оставалась у помещиков, которые должны были наделить ею крестьян во временное пользование в количестве 4,5 десятин на мужскую душу за отработку в течение 12 лет. По поводу Ставропольского варианта «Положения» наместник Кавказа князь А.И. Барятинский высказал мысль, что приведение его в жизнь приведет к ухудшению быта крестьян. Тем не менее шесть участников составления «Положения» были награждены особой медалью на Александровской ленте за труды по освобождению крестьян, учрежденной императорским указом от 17 апреля 1861 года.

Что же дал крестьянам Манифест 1861 года? Личную свободу, но что крестьянин без земли. За помещиками сохранялись все их земли, права на оброк и барщину за предоставление крестьянам в пользование усадебной земли и полевого надела. Таким образом, сохранялись феодальные формы эксплуатации крестьян, находившихся на положении временно-обязанных.

В Ставропольской губернии из 49 помещичьих имений образовалось 25 сельских обществ, составлявших 12 волостей. Сельские общества должны были обеспечить своевременный сбор оброка и несение повинностей помещикам, надзор за общественным порядком. Сельский сход ведал выборами должностных лиц, раскладкой податей, рекрутским набором и многими другими вопросами. Староста обладал довольно большими правами, мог, например, подвергать крестьян штрафу и аресту на несколько дней. Подчинялись сельские старосты волостным старшинам.

Крестьяне были разочарованы – Манифест и Положения не дали им не только желанной земли, но фактически и воли, так как они не могли распоряжаться своей судьбой и по-прежнему подвергались унизительным поркам. Опять началась борьба за «настоящую волю».

Губернское по крестьянским делам присутствие, чтобы предотвратить беспорядки, вынуждено было поторопить помещиков с введением уставных грамот. Был определен размер крестьянского надела по губернии – 8 десятин на душу. Это было значительно меньше наделов, которыми пользовались крестьяне при крепостном праве. Барщина составляла 40 мужских и 30 женских дней в год, 3/5 из них в летнее время. Барщину несли все мужчины с 18 до 55 лет и женщины с 17 до 50 лет.

Конкретный размер надела определяли уставные грамоты, составляемые помещиками. Причем грамоты заключались не с отдельными крестьянскими семьями, а с «миром», то есть с общиной, которая и отвечала за сбор всех податей. Примером может служить сохранившаяся в крайгосархиве уставная грамота от 15 декабря 1862 года слободы Александровской Пятигорского уезда Ставропольской губернии – имения князя Семена Михайловича Воронцова. С.М. Воронцов сын Михаила Семеновича Воронцова, генерал-фельдмаршала, светлейшего князя, бывшего в 1844-1854 годах наместником Кавказа. Он был известен своей гуманностью и готовностью прийти на помощь нуждающимся. В неурожайные годы, к примеру, наделял зерном крестьян своего имения.

По уставной грамоте в слободе Александровской значилось 2489 душ (считались только мужчины) крестьян. Для Ставропольской губернии размер душевого надела, как уже упоминалось, должен был составлять 8 десятин, в слободе Александровской он составил 5 десятин с небольшим. С каждого душевого надела крестьяне должны были платить оброк - семь рублей тридцать пять копеек серебром в год. Оговаривалось, что крестьяне имеют право пользоваться водой из реки Кумы. Владельцу оставлены господская усадьба (помещик в ней не жил), лес, ярмарочная и базарная площади и доходы от них, право ловли рыбы в озерах и на реке Куме. Предусматривалось и такое: если на землях, предоставляемых крестьянам в пользование, откроются источники минеральных вод, ценных ископаемых, торфа, – считать это неотъемлемой собственностью помещика.

Значительная часть крепостных имения С.М. Воронцова кроме хлебопашества занималась скотоводством, выделкой кож, виноградарством, извозом. Хотя большая часть труда крестьян шла на выплату оброка и на барщину, их положение было легче, чем после отмены крепостничества.

В июне 1863 года вольно-обязанные крестьяне слободы Александровской, обратились к владельцу имения: «Ваша светлость! Если великодушие Ваше так велико, как та степень, которую Вы носите, если Вы сочувствуете судьбе бывших Ваших подвластных, служивших Вам и Вашим вечно памятным предкам верно и преданно, то ради Творца вселенной Вы не откажите в желании нашем быть собственниками…». Крестьяне просили выкупить у князя Воронцова лесные и сенокосные угодья, базарную и ярмарочную площади, которыми раньше пользовались. Прошение сопровождалось письмом Ставропольского губернатора К.Л. Пащенко, в котором он, стараясь помочь просителям, обращал внимание С.М. Воронцова на то, что некоторые помещики Ставропольской губернии предоставили своим временно-обязанным крестьянам весьма значительные льготы. Например, помещик Ходжаев подарил бывшим крепостным усадьбы и наделы, помещики Серебряковы позволили крестьянам в течение 9 лет пользоваться всеми угодьями без всякой платы, помещица Юрьева понизила оброк, помещица Прянишникова отдала в пользование крестьян по 10 десятин, что больше установленного.

Несмотря на это, от С.М. Воронцова последовал отказ. Это упорство князя обернулось для него многолетней тяжбой. Об этом свидетельствует объемное дело, насчитывающее 580 листов. Крестьяне отказались платить оброк, объясняя в своих прошениях, что многие из них не подписывали уставную грамоту и не знали ее содержания. Жаловались, что земля, доставшаяся им, неудобна и сено на ней родит через пять лет, а хлеб через двенадцать… Разобраться в деле ставропольский губернатор направил на место старшего чиновника по особым поручениям Артамонова. Надо отдать должное последнему, он постарался вникнуть в причины волнений крестьян и в своем донесении отмечал, что земли, отведенные им, действительно плохого качества, глинистые и их количество не соответствует установленному. Для наведения порядка была вызвана воинская команда из трех сотен Волгских казаков, которые, кстати, содержались за счет общества. Только после этого крестьяне начали выплачивать недоимки. Несколько человек зачинщиков были помещены в Пятигорский тюремный замок. Между тем, поверенные Иван Нежельский и Максим Фурсин отправились в Тифлис с прошением к Великому князю наместнику Кавказа, а крестьяне до получения ответа опять отказались от платежей. Докладывая о настроениях крестьян, пятигорский земский исправник Дуров писал, что некоторые из них во время сходов говорили: «Какая же наша воля. Она хуже неволи. При помещике нам лучше было: при нем мы пользовались всем и платили умеренно, а теперь ничем не пользуемся и должны платить не по силам нашим».

В сентябре 1864 года в слободу Александровскую для усмирения непокорных опять вступили три сотни казаков и рота пехоты, прибыл и губернатор. Телесно было наказано 25 человек, главные возмутители спокойствия отправлены в острог. После суда крестьяне Семен Колодяжный, Иван Нежельский, Федор Олейников, Денис Ржевский и Федор Кондратенко были высланы в Вятскую губернию на временное поселение (два последних на этапе умерли). Составитель просьб крестьян, разжалованный из офицеров рядовой И.С. Шестацкий, отправлен туда же на постоянную ссылку. Только в 1870 году, высланным удалось вернуться на родину.

Знакомясь с многочисленными документами, сохранившимися в архиве, убеждаешься в справедливости слов Н.А. Некрасова о реформе 1861 года: «Порвалась цепь великая», и одним концом ударила по барину, но другим-то по мужику.

Нельзя не отметить позитивный итог реформы. Избавившись от феодальных форм в ведении сельского хозяйства, России предстояло догонять Европу, которая к тому времени уже перешла к капитализму в агросекторе.

 

 

Елена Громова. Сотрудник Государственного

архива Ставропольского края

 

 

Иллюстративный материал:

 

1. А. Корзухин. Сбор недоимок (Уводят последнюю корову). 1868 г.

2. Император Александр II.

3. Крестьяне благодарят императора Александра II. Литография по рисунку Б. Рожанского.

4. Медаль за труды по освобождению крестьян.

5. Уставная грамота имения князя С.М. Воронцова сл. Александровской Пятигорского уезда Ставропольской губернии.

 

  • Комитет Ставропольского края по делам архивов
  • Портал государственных услуг Ставропольского края
  • Портал государственных услуг РФ
  • Влиятельные люди
  • Наука.рф